Миссис Стоун хлопотала возле нее, как наседка. Все совала в руки узелок с гостинцами — яблоками, булочками, не доштопанной парой чулок. Сама Дженнет была, как в тумане.

Возок пастора уже стоял у крыльца. Сизые сумерки наползали отовсюду. Конюх с любопытством вытянул шею, ожидая выхода загадочной фейри.

— Сейчас мы поедем ко мне, — увещевал ее отец Джеймс. — Там ты проведешь ночь, а завтра рано поутру отправимся в Темптон. Это недалеко, но сегодня засветло мы бы до него не добрались… Да, милая, там живет твоя матушка. Тебе знакомо это название?

Дженнет не успела покачать головой — мимо нее прошмыгнула миссис Стоун, прижимая к груди ворох старого тряпья.

— Ну, прощай, девочка! — пустила она деловую слезу. — А я тут пока старье спалю.

Дженнет проводила ее взглядом, уже собралась улыбнуться на прощание, но улыбка замерла на ее губах. Этот «ворох тряпья» был ее старым платьем, в котором она попала к этой семье. Пока болела и лежала в постели, девушка не вспоминала о своих вещах, и вот…

На ее глазах миссис Стоун подошла к камину и вывалила платье в огонь.

Вскрикнув, Дженнет выронила узелок и кинулась к камину. Пламя взметнулось чуть ли не до трубы, вместе с клубами удушливого дыма, вмиг заполнившего комнату.

— Ну, ты и придумала, жена! — мистер Стоун с бранью кинулся к окну. — Чего удумала! Теперь напускала дыму! Такое во дворе надо сжигать, а то и вовсе на пустырь идти и там же золу закопать от греха подальше!

Дым выедал глаза, но для Дженнет было все едино. Не то, чтобы ей было так дорого платье, подаренное леди Росмерту, но к платью была приколота роза, подарок волшебницы! Роза, лепестки которой исполняли желания…

Не обращая внимания на крики, она сунула руки в огонь, вытаскивая ветошь, в которую превратился ее недавний наряд — платье из волшебной страны в мире людей довольно быстро обветшало, постарев лет на двадцать за несколько дней, — встряхнула, осматривая, и пальцы ее сомкнулись на лепестках растрепанного бутона.

Роза успела высохнуть, словно ее нарочно засушили для гербария, ухитрившись сохранить форму. И лишь цвет лепестков сменился с нежно-розового на пепельно-серый.

— Да что ты? Что ты делаешь? — хлопотала рядом фермерша. — Если тебе на память надо, так я бы лоскуток срезала… Я ж думала, ты новую жизнь начинаешь…

— Раньше надо было сжигать! — ворчал ее муж.

Дженнет, стоя на коленях над очагом, сжимала сухой бутон в дрожащих руках, и ее душили рыдания.

— Нам пора, — тяжелая рука пастора легла на локоть. Схватив за него цепкими пальцами, преподобный отец Джеймс рывком поднял девушку на ноги.

От толчка она чуть сильнее сжала сухой бутон, и лепестки раскрошились, падая на пол. Дженнет вскрикнула, но горестный вопль тут же сменился криком радости — в середине, под верхним слоем, бутон был по-прежнему твердым и упругим.

Вывернувшись из рук пастора, девушка торопливо принялась раздирать сморщенные лепестки, и в самой сердцевинке вдруг вспыхнуло что-то яркое. Последний лепесток, крошечный, так и не расправившийся до конца, все еще оставался свежим и сохранил свой бледно-розовый цвет. Единственный живой лепесток на мертвом цветке.

Держа его на ладони, Дженнет впилась в него взглядом. Рыцарь Ролло говорил, что можно загадать желание, и оно исполнится. Ей не нужны были ни новые платья, ни красивые туфельки, ни украшения, ни даже золотая карета с четверкой лошадей. Ей нужно было вернуться в волшебную страну и найти Роланда. Но что для этого надо сделать?

— Я хочу вернуться в страну фей! — воскликнула она и, не придумав ничего лучшего, подкинула лепесток вверх.

В тот же миг он вспыхнул золотым огнем, переливаясь и сверкая, как крошечное солнышко.

— Волшебство фейри! — радостно закричал Метью, прыгая и хлопая в ладоши.

— Это колдовство, — воскликнул пастор. — Немедленно прекратить!

Но золотистый огонек уже рванулся к открытому мистером Стоуном окну и выплыл наружу. Оттолкнув попавшуюся на пути миссис Стоун, Дженнет со всех ног кинулась за ним.

На дворе стоял пасторский возок, и кучер с разинутым ртом смотрел за яркой искоркой, которая проплыла по воздуху. Дженнет, теряя деревянные башмаки, сбежала с крыльца и устремилась вдогонку. За ее спиной хлопнула дверь, послышались голоса фермера, его жены, пастора, но она и не думала останавливаться. Огонек вылетел за ворота и направился через поле к темневшему невдалеке лесу. Торопясь, спотыкаясь и едва не падая из-за мешавшихся юбок, девушка бегом пересекла поле и ворвалась в лес.

Опасаясь погони, она спешила изо всех сил. Сердце колотилось в горле, рот наполнился вязкой слюной, она едва дышала, а руки и ноги дрожали от напряжения, но девушка не останавливалась, хотя несколько раз с содроганием думала, что вот-вот колени подогнутся, и она упадет в снег. А там подоспеет погоня…