Теперь он боролся как мог. На его месте слабый духом уже давно оставил бы всякую надежду, но Девлин был Избранным, которому Заклятие Уз повелевало служить королевству до последнего вздоха. Он и думать не смел о том, чтобы сдаться или отчаяться. Девлин не успокоится до тех пор, пока не исполнит свое обещание и не обеспечит безопасность Джорска.

Последние аккорды умолкли, и Стивен снял пальцы со струн. Собравшиеся гости зааплодировали, и менестрель поклонился, принимая похвалу, согревшую ему душу.

Теперь редко удавалось поиграть перед благодарной публикой. Не то чтобы не хватало предложений выступить. Напротив. Принимай он хотя бы половину, пришлось бы играть каждый вечер и почти все дни. А Стивен далеко не сразу понял, что его приглашают не за талант музыканта, а благодаря всем известной дружбе с Избранным.

Зато сегодня можно не бояться такого отношения. Сорен Тирвальд не член королевского двора, а богатый торговец вином. За последние несколько лет Стивен не раз играл в его доме, развлекая гостей, и вот его в очередной раз позвали на празднество.

Менестрель встретился глазами с хозяином дома. Купец Тирвальд кивнул, потом поднялся и подал знак слугам, собравшимся в глубине комнаты. Те принялись обходить гостей, которых собралось два десятка, предлагая им прохладное вино и сладости. Пока они перекусывают и утоляют жажду, Стивен успеет отдохнуть перед второй частью выступления.

Музыкант склонился над арфой и принялся налаживать ее, слегка касаясь струн. Он любил свой старенький инструмент, хотя изношенные колки и вынуждали подстраивать его каждый час.

— Прекрасное выступление, — проговорил Тирвальд.

Стивен поднял голову, невольно вздрогнув. Он не слышал шагов хозяина дома.

Отпустив арфу, он встал с места и слегка поклонился.

— Ваша похвала — честь для меня, купец Тирвальд.

Тот улыбнулся. Благодаря круглому лицу и лысине он скорее напоминал доброго дядюшку, чем расчетливого и умелого торговца, каким его рисовала народная молва.

— И снова прошу тебя называть меня Сорен, как подобает друзьям.

Стивен кивнул, но промолчал. Ситуация была неоднозначная — сын лорда Бринйольфа, барон Эскера, мог спокойно общаться с богатым торговцем вином как с равным. Не слишком же знаменитому менестрелю из Эскера не следовало позволять себе таких вольностей.

— Давай пройдемся, — предложил Тирвальд, взял Стивена под руку и провел его кружным путем по гостиной, кивая и улыбаясь в ответ на приветствия гостей. — Последняя мелодия была совсем новой, верно?

— Да, — ответил музыкант, чувствуя огромное удовольствие от того, что хозяин дома слушал его с таким вниманием. — Я работаю над новым произведением.

Стивен и раньше сочинял песни, писал слова, а потом клал их на музыку. На сей раз мелодия сама зазвучала в голове. Он тщетно пытался сложить стихи, подходящие к мотиву, пока не понял, что этой музыке ни к чему слова — она сама выражает его чувства.

— Очень красивая, но тревожная мелодия. Ты уже придумал ей имя?

— Я думаю назвать ее "В ожидании бури".

В самом конце комнаты купец Тирвальд кивнул одному из слуг, и тот отодвинул шелковые занавеси. Хозяин дома и музыкант зашли в маленькую комнату, и тяжелая ткань закрыла вход.

У Стивена упало сердце. Если уж купец желает поговорить с ним наедине, значит, разговор точно пойдет не про сегодняшнее выступление.

— Мне надо передать послание Избранному, — проговорил Тирвальд, причем доброжелательная улыбка исчезла с лица.

— Меня не удастся так использовать, — отрезал Стивен, разворачиваясь и собираясь уходить. — Я пришел к вам как менестрель. Говорите со мной о моей музыке или вовсе ни о чем.

— Выслушай меня, — сказал мастер Тирвальд. — Пять минут в обмен на все те случаи, когда я давал тебе работу, хотя тогда еще никто и слыхом не слыхивал твоего имени.

Стивен сделал два шага назад, а потом невольно остановился. Купец Тирвальд действительно покровительствовал ему в те времена, когда музыканту приходилось петь в портовых тавернах, чтобы заработать на обед. Попроси его об этом же кто-нибудь другой, Стивен бы даже не остановился. Но перед купцом он был в долгу, а посему обернулся.

— Пять минут, — медленно повторил менестрель. Радостный подъем, который он испытывал всего несколько минут назад, канул в небытие.

— Твой друг наделал немало шума. Даже торговцы в городе говорят об одном лишь Избранном.

— Девлин, — проговорил Стивен, прищурившись. — Его зовут Девлин.

— Что ж, тогда лорд Девлин. Предложенные им реформы многих пугают, и они начинают задумываться, не горше ли лекарство самой болезни?

Можно ли счесть эти слова предупреждением? На Девлина не раз покушались, но никто не осмеливался поднять на него руку после победы над герцогом Джерардом и разоблачения предательских замыслов.