– Лучше туда не заглядывать, – сказал я.

– Что ты с ними сделал? – поинтересовался Горлуф.

– Они могли нас опознать. Я решил, так будет лучше.

– А вот теперь ты мне совсем не нравишься, – он ткнул в меня указательным пальцем, – разве я приказывал их убивать?! Чем ты это сделал?

Я извлек из кармана вилку. Жанна немедленно отобрала ее и зашвырнула подальше.

– Они мертвы? – спросил Горлуф.

В погребе очень некстати послышался шорох.

– Не совсем, – ответил я. – Надо доделать дело.

– Где Кики? – хмуро поинтересовался Горлуф. – Он у нас по мокрым делам.

– Спит. Как младенец.

– Не замечал, чтобы он спал, как младенец. А ну-ка, Жанна, свяжи-ка этого бойкого старикана тоже. Сдается мне, он темнит.

Девушка с косичками отправилась на террасу, откуда вернулась с мотком веревки.

– Давай сюда руки, – скомандовала она.

Я протянул ладони, изобразив послушание, но когда она набрасывала на запястья веревочную петлю, шибанул ее полусогнутой в челюсть. А потом добавил прямой с левой. Девица рухнула, как подкошенная. Я вырубил ее парой отлично поставленных ударов…

Горлуф чуть челюсть не уронил. Рука его дернулась к пистолету. Я ринулся вперед. Но понял, что не успею. Бандит выхватил оружие и спустил курок. Мне пришлось резко прыгнуть в сторону, – пуля свистнула рядом с плечом, – прокатиться по полу и снова рвануть к нему. Я врезался в Горлуфа, как регбист в игрока с мячом. Откуда только силы взялись? Мы рухнули на пол. Я перехватил руку с пистолетом и несколько раз ударил ею об пол. Бандит разжал пальцы, и я подхватил ствол. В эту секунду он вывернулся из захвата и изо всех сил ударил меня кулаком в бок. Старческое тело было легким и хрупким, с хрустом сломалось несколько ребер, я задохнулся от боли и отлетел назад. Он кинулся ко мне, но я развернулся и вскинул руку с пистолетом. Дважды рявкнуло, отдаваясь в ушибленную ладонь. Бандита отбросило к подоконнику. Встав на одно колено, я всадил в него еще две пули, после чего он сполз, оставляя на стекле кровавый след, и остался сидеть на полу, глядя в никуда остекленевшим взглядом.

Хрипя и кашляя, я встал на колени, попытался подняться. И услышал дикий вопль… «Лина» стояла на пороге спальни хозяев. Она только что увидела свежеиспеченный труп своего возлюбленного. Я бы ничего ей не сделал, но девушка скрылась в комнате и появилась в дверях с маленьким пистолетиком. Она первой выстрелила в меня, но не попала, щепки полетели от деревянных оконных рам. Я оказался куда лучшим стрелком – пуля угодила ей точно посередине лба. Голова «Лины» дернулась, и тело рухнуло назад, затылок с глухим стуком соприкоснулся с досками.

Я достал из буфета нож, подполз к подполу, спустился по деревянной лесенке вниз и перерезал веревки.

– Вы… свободны, – проговорил я, почти теряя сознание от боли.

Жанна была в отключке, я обыскал ее, выкинул пару ножей, взял себе миниатюрный пистолетик, вроде того, какой был у «Лины», связал ей руки за спиной, и парой оплеух привел девчонку в сознание. Она застонала. Скула у нее порядком опухла и посинела.

– Поднимайся, – скомандовал я, ткнув ей под нос ствол, – ты летишь со мной.

– Пошел ты! – она плюнула, попав мне прямо в лицо.

Я стер слюну и врезал ей разок пистолетом по физиономии – для большего понимания. Она послушалась…

Вскоре мы уже топали через лес к катеру. Ныла нога и отбитые костяшки пальцев – попробуйте набить кому-нибудь морду, если у вас подагра, – чудовищная боль. Я подобрал палку, чтобы сподручнее было ковылять. Система опознания владельца оказалась отключена – скорее всего, бандиты угнали это воздушное суденышко. Я решил, что подобная удача – отличный знак. Потому что у меня слишком мало времени для того, чтобы спасти жену.

Я посадил Жанну за руль, сел рядом и, держа пистолет напротив ее головы, скомандовал:

– Летим в Москву.

Она нажала несколько кнопок, вдавила педаль и потянула штурвал на себя. Катер поднялся над лесом и медленно поплыл к городу.

– Прибавь скорость! – потребовал я.

Девушка подчинилась. Губы ее при этом были плотно сжаты. Она держалась молодцом. Хотя, уверен, отлично знала, что я задумал. Мне нужно ее тело, чтобы воскресить свою жену. А Жанна отправится в кластер, там ей самое место.

Мы летели несколько часов, я все время поглядывал на циферблат и молился, чтобы все получилось. В бардачке катера оказалось полно наличных, десятки пачек кредитов, забранные резинками. Скупщики тел жили на широкую ногу.

– Можешь взять себе, – сказала Жанна.

– Спасибо за разрешение, – насмешливо ответил я. – Они и так мои.

Каюсь, я недооценил девчонку. Мы пролетали над одним из небоскребов – метрах в двадцати под нами видна была разметка посадочной площадки – когда Жанна нажала кнопку открытия люка и сиганула в пустоту. Не знаю, на что она надеялась. Даже упав с двадцати метров, можно сломать позвоночник и ноги. Возможно, она решила, что жизнь инвалида лучше жизни в кластере. В последний момент я успел схватить ее за шкирку, у этого тела были удивительные рефлексы. Катер летел над паркингом, а я удерживал на вытянутой руке болтающую ногами девицу с косичками. Она вопила, как дикая кошка и дергалась. Я прилагал неимоверные усилия, чтобы втащить ее в кабину – моей жене было необходимо это тело. Но есть предел человеческих возможностей. Когда мы миновали крышу небоскреба, пальцы мои разжались, и Жанна с диким криком полетела вниз. Насколько я успел заметить, она за считанные секунды пронеслась мимо сотни этажей и грохнулась на плоскую крышу торгового центра.