— Что вы делаете? — завизжал он в приступе негодования.

— Прости, браток, — сказал первый гном, смущенно встав на сломанную дверь. — Мы постучали в нее немного, затем поняли, что она стучит сама по себе. Вот я и подумал, что ты нас не слышишь. Не переживай. У меня есть приятель, которые делает двери.

— Он делает классные двери, — добавил второй гном.

— Ага, он сделает тебе такую дверь, что просто закачаешься, — с воодушевлением продолжил первый гном. — Здоровую, большую! Как только он заявится сюда, то сразу займется твоими проблемами, красавчик. Без всяких ля-ля.

— Это просто какое-то недоразумение, — сказал им Бинго. — Мне жаль расстраивать вас, но вы попали не в ту нору. Вам нужен Граббинс, верно? А здесь такой не живет. И никакого колдуна тут тоже нет. Так что вы должны немедленно уйти.

За его спиной в гостиной раздались громкие звуки, как будто кто-то рубил топором сырое бревно. Такой шум мог производить лишь человек, чьи стенки легких многие годы промывались докрасна дымовой ингаляцией.

— Ха-ха, приятель, — проходя мимо соддита, сказал первый гном. — Я Фэйлин. Гном, понимаешь? Без всяких ля-ля. А это мой кузен Квэлин.

Второй гном небрежно кивнул.

— За его спиной стоят Сили и Фрили. Тоже мои кузены, понимаешь?

— Мне даже нечем вас угостить... — в отчаянии вымолвил Бинго.

Нестройно загорланив какую-то песню, группа гномов направилась в гостиную. Один из них радостно прыгнул на грудь колдуна, пробудив того от старческой дремы. Бинго повернулся, поморщился от грызущей боли в пальцах левой ноги, затем выругался и снова повернулся, потому что в этот момент в его дом вошли еще четыре [5] гнома.

— Мори, — приподнимая боевой топор, сказал первый из них.

Он обладал большим носом, длинной бородой и густыми бровями, похожими на мохнатых гусениц... или на упавшие колонны.

— Позволь мне представить тебе моих кузенов. Это Тори, Он и Орни.

Носатый гном придвинулся к Бинго.

— О, приятель! Так это у тебя самый гладкий подбородок в мире!

Четыре гнома отпихнули ногами бороды и окружили соддита.

— О! — восторгались они, проглаживая его подбородок мозолистыми ладонями и наступая на больные пальцы. — Ух ты! О-го-го!

— Отвалите от меня, — крикнул Бинго и замахал перед собой руками, словно маленькими крыльями.

— Ты должен извинить нас, парень, — сказал Мори. — Голый подбородок — это редкостное зрелище для нашего народа.

Он прислонил топор к стене и снял гномскую шляпу.

— Зрелище неописуемой и уникальной красоты. Могу ли я не любоваться голым подбородком!

— А могу ли я не любоваться! — воскликнул Орни.

— Так ты говоришь, что бреешься? — спросил Мори, по-дружески обнимая Бинго и похлопывая ладонью по его спине. — Скажи, ты действительно бреешься?

Могучей рукой он сжал плечо соддита.

— Я не бреюсь! — пискнул Бинго.

— Не можешь? — с сочувствием поправил его Мори. — Мы тоже. У нас псориаз. Ужасная беда! Аллергия на боксит. Я не смог бы побриться, даже если бы от этого зависела моя жизнь. Всюду натыкаюсь на свою абсурдную голенастую бороду [6] . Просто ненавижу ее.

— Мы тоже ненавидим наши бороды, — добавил Орни. — Все как один.

— Да, мы, все мы, в одной и той же лодке, — доверительно поведал Мори. — Но хуже всего с запахами, парень. Пища падает и застревает в волосах. Вчера я нашел в своей бороде куриную кость. Одним словом, беда — по-любому, как ни крути.

Он выпустил Бинго из объятий.

— Наш королек уже здесь?

— Какой королек?

— Торри, наш король, благословят его небеса! Еще не пришел? Ну ладно, иди. Я слышал, ты собрался нас повеселить — пир горой, хорошая пьянка — короче, сам понимаешь. Не буду мешать, приятель. Поболтаем позже.

Бинго заковылял в кладовую и вынес гостям все съестные припасы, которыми он обладал. Гномы управились с ними за четверть часа. В полном отчаянии соддит пытался объяснить им, что его закрома пусты, но гномы не поверили ему и обыскали каждый уголок норы. Затем они выкатили его единственную бочку хробитского эля и, выбив крышку, начали попойку. Через какое-то время они запели. Гэндеф, куривший в углу, притоптывал ногой не в такт их песне.

После чего они запели, или, скорее, завыли: