Шрифт:
Гарри(размяк): Эллен …
Эллен: Мой, Гарри
Гарри: Эмпайер Стэйт Билдинг?
Эллен: Да! Да! Эмпайер Стэйт Билдинг! (уходят, взявшись за руки и счастливо смеясь)
Милт(проводив их взглядом, выкрикивает в экстазе): Линда! О, моя Линда! (запрыгивает на скамейку, дотягивается до фонарного столба, повисает на нем, раскачивается и радостно поет)
Занавес
Действие 2
Несколько месяцев спустя. Ранний вечер. То же место.
Эллен сидит на скамейке. На ней черное кожаное пальто, черный свитер с высоким воротником, черная юбка, черные колготки и черные туфли. Костюм завершает большое медное ожерелье и большие медные серьги. Теперь волосы уложены в конский хвост, она читает бульварную книжку в мягкой обложке The Second Sex..
По мосту на небольшом мотороллере «Вэлмобил» едет Милт, замечает на скамейке женщину и подъезжает к ней. Теперь на нем ярко-коричневый в желтую крапинку спортивный пиджак, желтая рубашка, оливкового цвета галстук, мягкие коричневые брюки и коричневые башмаки. Коричневая с козырьком кепка дополняет его одеяние. И он, и Эллен разговаривают с деланной радостью.
Милт(останавливается): Эллен? Эллен? Это ты?
Эллен(словно пытаясь вспомнить, кто это): Милт? Милт Менвилл.
Милт: Это невероятно.
Эллен: В самом деле! В последний раз ты…
Милт: Как дела, Эл? (слезает с мотороллера)
Эллен: Хорошо. Отлично. Как ты?
Милт(паркуется и глушит мотор): Отлично. Отлично.
Эллен: Как Линда?
Милт: Прекрасно. (снимает кепку) А как Гарри?
Эллен(неописуемо восхищенно): Оооо… Он…
Милт: Вы счастливы, а?
Эллен: Очень, очень счастливы, Милт. Иногда меня это даже пугает. Просто не знаю, как и благодарить тебя…
Милт(садится слева): Я знал, что вы созданы друг для друга. Я говорил тебе!
Эллен: Даже больше. Намного больше. Это… (смотрит на ручные часы) А примерно через час мы идем в музей.
Милт: Разве он открыт вечером?
Эллен: Открыт..? (в замешательстве, презрительно смеется): О, Милт! Милт! Милт Менвилл. Извини. Воспоминания, воспоминания…Да, Милт. Открыт. По четвергам. Музей современного искусства по четвергам открыт вечером.
Милт наигранно ахает, охает, причмокивает на все реплики Эллен, она же, в свою очередь, притворно смеется, одобряя каждое его слово.
Так они и бормочут, умиляясь, дразня друг друга и кокетничая
Эллен: Мы с Гарри вместе ходим в музеи, вместе берем книги в публичной библиотеке, дуэтом играем фламенко, и это совершенно другая жизнь, в отличие от нашей. Более насыщенная, более разнообразная, более, я бы сказала, достойная… ой… не хочу задевать твои чувства, Милт. Давай…
Милт: Нет, нет. Нет, ты не задеваешь. Я рад, Эллен. Все замечательно. И для нас с Линдой… (улыбается) Моя Линда… (громко смеется при упоминании ее имени) Эта женщина… Она… Она танцует перед тем, как мы ложимся в постель. Это… (смеется. Эллен что-то бормочет и понимающе кивает) Это вроде арабского танца живота. Она надевает на голову абажур, и… она — просто фантастика. Не знаю, где она этому научилась…
Эллен: Вот почему я так сильно и глубоко уважаю Гарри Берлина. И постоянно учусь у него. Постоянно.
Милт: То же самое и с Линдой. Каждый день что-то новенькое.
Эллен: Его жизненный опыт… Даже, просто жить с Гарри — уже само по себе урок.
Милт: Если б ты только знала, чему я научился у Линды…
Эллен: Ты не находишь, что стал много смеяться, Милт?
Милт: Точно, Эл. Именно так. Стал смеяться больше. (смеется) Мы просыпаемся и сразу начинаем смеяться…
Эллен(смеется): Мы с Гарри тоже…
Милт(смеется): Она сразу начинает…
Эллен(смеется): Всякие штучки и шутки, он…
Милт(смеется): Я говорю: «Линда! Линда! Я не могу больше смеяться. Я лопну, я…» (внезапно мрачнеет) О, Боже! О, Боже!
Эллен: Что, Милт?
Милт: Я не могу тебе лгать. Только не тебе, Эл.