ПОП…

Я стараюсь больше ни о чем не думать. Уж слишком все мрачно. Я просто наблюдаю. Пламя могло бы взметнуться выше деревьев, если бы здесь были какие-нибудь деревья. Но все, что я вижу, кроме огня, если не считать нас пятерых, — это пространство пустыни, которое постепенно поднимается и переходит в камни, холмы, горы… Неровное пространство неопрятных кустов и сланца.

И ничего похожего на жизнь, будто мы приземлились на кладбище самой Земли.

Я содрогаюсь, когда Фортис возвращается от светящегося места катастрофы, волоча два обгоревших мешка. Его рваная куртка болтается за спиной, как некое изувеченное животное.

— Где мы? — спрашиваю я.

Ро хлопается на землю возле меня:

— Не знаю. Да мне и наплевать. Док?

— Связи так и нет, — вздыхает Лукас. — С того времени, как мы оторвались от земли.

— И что нам делать? — громко спрашивает Ро, а Фортис лишь качает головой, бросая мешки рядом с нами.

— Почти ничего не уцелело. Вот, немного пива и гороха. Не назовешь настоящей едой. Воды и вовсе почти нет. Я бы сказал, что мы сможем протянуть пару дней, от силы три. — Фортис постукивает по своему браслету, но я слышу только треск статического электричества.

Лукас подбрасывает в костер какую-то ветку:

— Что ж, ладно. Пара дней. Должно же быть где-нибудь здесь что-то. Или кто-то.

— Кто знает, есть ли у нас даже столько времени? — Я смотрю на Лукаса. — Мы чуть не попали в засаду в Неллисе… А теперь еще и это? Симпы вернут нас в тюрьму еще до того, как мы позволим себе роскошь умереть от голода.

— Может быть, где-нибудь здесь есть лагерь грассов?

Да, произносит это Ро, но думаем мы все именно об этом.

Только его нет.

Ничего здесь нет. Мы это знали, когда покидали базу в Неллисе… когда на нас напали симпы и нам было плевать, где именно мы приземлимся. Но нам следовало об этом подумать, потому что теперь мы вот в таком месте.

И мы здесь застряли.

Ро предпринимает новую попытку:

— Мы не можем просто сидеть на месте и ждать смерти. Только не после того, что сделали с Иконой в Хоуле. Мы дали шанс всем тем людям — и самим себе. Если мы теперь им не воспользуемся, кто сделает это за нас? И что тогда будет?

Мы все знаем ответ на этот вопрос. Лорды уничтожат наших людей, а симпы будут смеяться.

Ро поворачивается к Фортису:

— Должен быть какой-то выход. Может, здесь есть застава мерков? Геологическая станция? Хоть что-нибудь?

Ро не желает сдаваться. Он почти вдохновлен.

И абсолютно безумен.

— Это все твой воинственный дух, — говорит Фортис, хлопая Ро по спине. — А это — мой воинственный дух.

Он достает свою фляжку и ставит ее на землю около меня. «Вот это и есть его настоящий ответ», — думаю я.

— Ро прав. Мы не можем сдаться. — Я смотрю на Фортиса. — Не теперь. Не после всего.

Не после Посольства. Хоула. Иконы. Пустыни. Неллиса.

Фортис хлопает меня по ноге, и я морщусь.

— Сдаться, Грасси? Да мы еще только начинаем. Не надо раньше времени меня хоронить, милая. Я слишком молод и слишком хорош собой, чтобы умирать.

От огня по его лицу прыгают тени, скрывая глаза, гротескно подчеркивая щетину и впалые щеки. И в этот момент он выглядит как некая злобная кукла из детских ночных кошмаров.

И почти не похож на человека.

— Знаешь, совсем ты не хорош собой, — говорю я, все еще ощущая, что мое горло забито пылью.

Фортис смеется, хотя его смех больше похож на лай, и снова прячет фляжку в карман.

— Ну, это моя мамуля так говорила.

Когда он обнимает меня за плечи, я лишь вздрагиваю.

Потом стонет, приходя в себя, Тима. Я сжимаю ее руку и думаю только о том, что необходимо выжить.