— Что конкретно вам требуется?

— Прежде всего знать обстановку. Последнюю сводку я читал в Вашингтоне… — Куинн бросил взгляд на часы, они показывали 8.00 вечера по лондонскому времени, — более семи часов назад. Дали похитители о себе знать?

— Насколько мы понимаем, нет, — ответил Крамер. — Звонки, конечно, были. Одни — очевидные розыгрыши, другие — не настолько очевидные, с десяток довольно правдоподобных. В последнем случае мы требовали доказать, что Саймон Кормак действительно у них.

— Каким образом? — полюбопытствовал Куинн.

— Просили ответить на вопрос. Он касался какого-либо факта, имевшего место за девять месяцев пребывания Саймона в Оксфорде, факта, который без него самого выяснить трудно. Во второй раз никто не позвонил.

— Сорок восемь часов до первого контакта — не такое уж необычное дело, — заметил Куинн.

— Верно, — сказал Крамер. — Они могут послать по почте письмо или ленту с записью, и они могли еще не дойти. Или позвонить. Если придет почтовое отправление, мы пришлем его сюда, но прежде наши специалисты займутся бумагой, конвертом, самим письмом — выяснят, нет ли отпечатков пальцев, слюны или других следов. Справедливо, я полагаю? Ведь лаборатории у вас тут нет.

— Совершенно справедливо, — согласился Куинн.

— Но если они свяжутся по телефону, то как, по-вашему, все должно быть устроено, мистер Куинн?

Куинн перечислил свои требования. Зачитать по десятичасовым теленовостям просьбу к тем, кто захватил Саймона Кормака, позвонить в американское посольство, и только туда, по одному из данных номеров. Посадить несколько человек на коммутаторы в подвале посольства для отфильтровки очевидного бреда и переключения звонков, представляющих интерес, сюда, к нему на квартиру.

Крамер посмотрел на Коллинза и Сеймура; последний кивком подтвердил согласие. Они смогут устроить фильтрационный многоканальный коммутатор в посольстве часа за полтора, к программе новостей поспеют. Куинн продолжал.

— Ваши спецы по телефонной связи смогут проследить любой звонок в посольстве, быть может, даже арестуют нескольких шутников, у которых не достанет ума звонить из будки и говорить не слишком долго. Но я не думаю, что истинные похитители такие идиоты.

— Это точно, — согласился Крамер. — Пока они действуют вполне разумно.

— Переключение разговоров должно производиться без разъединения и только на один из телефонов в этой квартире. Здесь их три, правда?

Коллинз кивнул. Один из телефонов был напрямую связан с его кабинетом в посольстве.

— Вот на этот и переключайте, — попросил Куинн. — Если мне удастся установить контакт с истинными похитителями, мне нужно будет сообщить им другой номер — номер специальной линии, идущей только ко мне.

— Спецлинию я устрою вам за полтора часа, — сказал Крамер. — Номер, который никогда еще не употреблялся. Мы, естественно, будем ее прослушивать, но этого никто не заметит. И наконец, я хочу, чтобы два моих старших инспектора жили здесь вместе с вами, мистер Куинн. Они опытны и неглупы. Один человек не может бодрствовать двадцать четыре часа в сутки.

— Извините, но так дело не пойдет.

— Они могут оказаться очень полезны, — продолжал настаивать Крамер. — Если похитители англичане, может возникнуть вопрос о каком-нибудь местном говоре, жаргонных словечках, признаках напряжения или отчаяния в голосе звонящего — о каких-то едва уловимых приметах, различить которые сумеет только англичанин. Мои люди не будут ничего говорить, только слушать.

— Они могут слушать на коммутаторе, — возразил Куинн. — К тому же вы будете все записывать на пленку. Прокрутите ее перед специалистами по языку, добавьте свои комментарии относительно того, какой паршивый из меня посредник, и приходите сюда с результатами. Но работать я буду один.

Губы Крамера сжались, однако у него был приказ. Он встал. Куинн последовал его примеру.

— Позвольте, я провожу вас до машины, — предложил он.

Все прекрасно понимали, что это означает лишь одно: лестница не прослушивалась. У двери Куинн мотнул головой, приказывая Сеймуру и Коллинзу оставаться на месте. Те неохотно подчинились. На лестнице Куинн зашептал Крамеру в ухо:

Я знаю, вам все это не нравится. Да и мне самому не очень-то по душе. Попытайтесь мне поверить. Если удастся, парня я выручу. А вы будете слышать по телефону каждое словечко. Да и мои ребята будут меня подслушивать. Я буду разговаривать все равно что по радио.

Ладно, мистер Куинн. Сделаю для вас все, что в моих силах. Обещаю.

— И еще одно… — Собеседники вышли на тротуар; у края ждала полицейская машина. — Не спугните их. Если они позвонят и разговор продлится чуть дольше, чем нужно, — чтобы никаких патрульных машин, с ревом подъезжающих к телефонной будке.

— Это мы понимаем, мистер Куинн. Но туда, откуда звонят, мы пошлем людей в штатском. Они будут осторожны, почти невидимы. Ведь если мы заметим номер машины или увидим звонившего в лицо, тогда поиски могут на пару дней сократиться.