Его злило молчаливое несогласие жены с тем, что он говорит. Элпидио набил табаком трубку и стал листать страницы конторской книги. При свете новой лампы на высокой ножке комната выглядела уютно. Немного успокоившись, Элпидио оперся локтем о край стола. В это время кто-то открыл дверь, ведущую из бара.

– Селия! – воскликнула Хулия, радуясь возможности положить конец неприятному разговору. – Вот так сюрприз!

Девушка остановилась на пороге, несмело улыбаясь.

– Извините меня… Может быть, вы заняты.

– Нет-нет, проходите, – пригласил Элпидио, захлопывая книгу. – Мы просто болтали.

– Что хорошего, Селия?

– Сестра обещала, если она пойдет в кино, оставить у вас записку.

– Нет, она не приходила.

– Ну, тогда…

– Нет-нет, оставайтесь.

– Что вы хотели бы выпить?

– Не знаю… Что-нибудь прохладительное.

Хулия скрылась за дверью, расположенной в глубине комнаты. Почти тотчас же оттуда раздался ноющий голос:

– Не пойду, не пойду и не пойду.

– Это дедушка, – объяснил Элпидио садясь. – Хулия хочет, чтобы он пошел на чествование престарелых граждан, и бедняга разволновался.

– Успокойтесь, отец, – произнес голос его жены. – Вы же знаете: врач советовал вам не нервничать.

– Не хочу, не хочу и не хочу.

– Не знаю, что с ним сегодня, – вернувшись, вздохнула Хулия. – Никогда не видела его в таком возбуждении.

– Быть может, это все погода. В эту пору человек преклонного возраста…

– Да нет! – перебил Элпидио. – Все дело в том, что он свел дружбу с этим пьянчужкой-полуанархистом, по кличке Канарец, пьет уже несколько месяцев и во всем нам перечит.

– Этот тип вбивает ему в голову невесть что, – сказала Хулия. – С некоторых пор бедняга сам не свой. Все ему кажется плохо, все не по нем.

– Представьте себе, в прошлое воскресенье он не захотел идти в церковь. Сказал, что по горло сыт проповедями и не желает терять время понапрасну. Никакие просьбы и мольбы Хулии не могли его переубедить.

– Вы не можете себе представить, что мы пережили. Все твердит: «Нет, нет и нет», – совсем как ребенок.

– А когда мы вернулись из церкви, его не оказалось дома, и до самого ужина мы не знали, где он пропадает.

– Ох, до чего же он нас напугал! – воскликнула Хулия. – Мы уж решили, что он совсем уехал из города.

– Из-за этих туристов он стал бредить путешествиями. Говорит, что ему здесь надоело… Такие глупости несет, просто слов нет!..

– Как подумаю я о бедной маме!.. – прошептала Хулия с трагическим видом. – Мама говорила, что вышла за него замуж потому, что он был карлистом старого толка…

– Хуже всего, что он подает дурной пример Пабло. А ведь я всю жизнь из сил выбивался, чтобы дать ему образование…

– Пабло уже достаточно взрослый, чтобы не поддаваться его влиянию, – сказала Хулия. – По крайней мере я надеюсь на это.

– Кстати, а где же Пабло? – спросила девушка. – Его что-то не видно.

– Нет дома, пошел к дону Хулио, – с важностью сказал Элпидио.

– Ах, вот как? – невозмутимо произнесла Селия.

– Вы только послушайте: в воскресенье, две недели назад, дон Хулио зашел ко мне в бар. Знаете, мы ведь с ним старые друзья. Во время войны я, можно сказать, спас ему жизнь… Меня очень беспокоил мальчик. Я и рассказал дону Хулио обо всем, а он говорит: «Пришлите его ко мне как-нибудь вечерком. Посмотрим, нельзя ли что-нибудь сделать».

– Дон Хулио – могущественный человек, – многозначительно заметила девушка. – Я уверена, если он заинтересуется этим делом, то уладит его мгновенно.

– Конечно, уладит: это так же точно, как то, что меня зовут Элпидио. У мальчика одна блажь в голове, пора бы уж ему образумиться.

– Пабло сначала рассердился, – объяснила жена. – Говорил, что ни дон Хулио, ни кто другой ничего не может сделать и так далее, и тому подобное. Но сегодня утром он вдруг передумал – я так и не поняла почему – и сказал, что пойдет к дону Хулио.

– Мальчик не так уж глуп, он понял, что дон Хулио может ему быть полезен. Гордость хороша, но на ней одной далеко не уедешь.