Контролер поздравил всех с праздником. Подойдя к Джоне, он прокомментировал: «Лично я предпочитаю кьянти, но вы не обязаны».

Виды Манхэттена сменились лунным ландшафтом Бронкса. Где-то там, за киосками с пончиками, цементным дерьмом, складами рапродажной мебели, незавершенными стройками, невосстановленными парками, живут Инигесы. Празднуют ли они День благодарения? Готовят ли индейку? Приклеивают ли к внутренней стороне оконного стекла бумажных пилигримов? Читают молитву, обходят вокруг стола, благодаря Бога за прожитый год, за двенадцать месяцев, в которые Господь осыпал их своими благодеяниями, втайне проклиная его, забравшего у них Рэймонда? Молятся ли они о том, чтобы Джона Стэм, студент-медик, убийца-супергерой, шероховатая фотография в газете, погиб страшной смертью? Знают ли они, что он едет в этом поезде? Поют ли в сию минуту заклинание: Пусть сойдет с рельсов, пусть навернется?Роняют ли они слезы в фаршированную индейку, выпив на бутылку пива больше обычного?

Вялый от пересыпа, мрачный, Джона достал плейер и наушники, включил Dire Straits.

Из соседнего вагона перешел высокий, ухоженный мужчина в пригнанном по фигуре сером костюме, с плеч его свисал серый плащ. Из криво застегнутого кейса змеей выползал розовый галстук. Его зять Эрих. Рухнул на свободное место через проход от Джоны и, едва приземлившись, уснул.

— Эй!

Эрих приоткрыл один глаз.

— О, привет, — сказал он. Похоже, прикинул, обязан ли он проявить дружеское расположение. Перебрался на сиденье ближе. — Я тебя не заметил.

— Спи, раз сморило.

— Нет, нельзя. Дома посплю. — Эрих не любитель расходовать дыхание на пустую болтовню. Жестом он охватил полвагона, словно восхищаясь царским дворцом: — Мы с тобой едем одним поездом.

— Точно.

Когда они в последний раз оставались наедине? Должно быть, Джона тогда еще учился на подготовительном факультете, это было вскоре после помолвки, Кейт отправила своих мужчин выпить вместе. Те посиделки с Эрихом вспоминаются как одни из самых неприятных в его жизни, а ведь после было два года общения с Джорджем Рихтером.

Тогда они быстренько сравнили американский футбол с немецким. Эрих дважды переспросил, имеется ли у Джоны в наличии смокинг или придется брать напрокат. Джона боролся с желанием вытереть клочок пены, повисшей у Эриха на козлиной бородке.

Допивая последний глоток, Эрих как бы между прочим сказал: У нас появилась вакансия. Для новичка, но с возможностью продвинуться.Его узкий рот показался Джоне амбразурой, когда Эрих улыбнулся. Будешь работать у меня под боком. Славно.

Да, мысль,отозвался Джона.

Ясное дело, Кейт подсуропила. Джоне финансовая работа не требовалась, да Эрих и не собирался его приглашать, но ради Кейт они сидели в пабе и всерьез обсуждали эту идею, ободряюще друг другу кивали — два атеиста идут на мессу.

Вообще-то,сказал он Эриху, я поступаю на медицинский.

О? Не знал, что ты учишь химию с анатомией.

Пока что идут общие курсы.

В Европе человек выбирает профессию гораздо раньше,сказал Эрих.

Хорошо, что я родился не в Европе.

После рождения Гретхен Эрих уже не пытался завязать с шурином дружбу. Не было нужды: он утвердился в новой семье. Закрепилось его семя — закрепился он сам.

Эрих размотал шарф и помахал им в окно.

— В Германии мне нравилось ездить на поезде. Чистые, удобные вагоны. В школе мы ездили по окрестностям Берлина и дальше, осматривали замки в Баварии. Однажды я забыл в поезде радиоприемник, а через два дня, на обратном пути, проезжал через ту же станцию — и на кассе меня дожидался мой транзистор.

— Ух ты.

— Американские поезда совсем иной породы. Мне приходится ездить каждый день, никакого удовольствия. По утрам бреду из вагона в вагон, ищу, где не воняет так, словно кто-то обоссал все сиденья. — Эрих аккуратно сложил шарф на коленях. — Твоя мать рассчитывала, что ты приедешь еще с вечера.

Твоя мать, твой отец — он никогда не скажет просто «мама» или «папа». Мол, глупо разыгрывать из себя сына, когда они ему вовсе не родители. Кейт злится, аж в глазах у нее темнеет. Поначалу и Джона обижался, но теперь встал на точку зрения Эриха: в отношениях все же нужно соблюдать небольшую дистанцию.

— Работа, — пояснил он.

— А! — На том тема исчерпана. Джона хотел уж снова нацепить наушники, но тут Эрих ткнул пальцем в вино и спросил: — Можно посмотреть?

Джона передал ему бутылку.

— Тут написано, — прочитал Эрих, — что этот сорт хорошо сочетается с птицей и фруктами. — За пять лет брака он избавился от бородки, и стало видно, как широка его улыбка. — Отличный выбор.

— Я старался.

— Я никогда, наверное, не привыкну к вашему Благодарению. В Германии есть похожий праздник, но ничего похожего на тот размах, с каким готовится ваша мать.