Так вот, наблюдения не показали ничего. То есть вообще ничего! Совершенно обыкновенная природа южного Полесья, никаких аномалий — ни генетических, ни статистических. На месте "рыжего леса" выросли новые деревья, экосистема восстановилась полностью и безо всяких аномалий. Не то что млекопитающих с двумя головами, но даже каких-нибудь необычных пауков найти не удалось. Грибы, правда, крупные. Так на труднодоступных островах Ладожского озера, где нет отдыхающих, грибы точно такие же.

Не знаю, как вас, а меня это полное отсутствие изменений в экосистеме, пораженной радиацией, даже пугает. Откровенно говоря, такой результат гораздо неожиданнее "двухголовых телят" и "шестиногих собак".

Ведущий (программист, 30 лет):

— Пятый миф — о мистических свойствах радиации порожден страхом неведомого, чудесно утилизируется в сериалах и, по-моему, безвреден и даже способен провоцировать развитие.

Шестой миф — о наказании "клятых москалей". Здесь все понятно: поиск виноватого, желание "обвиснуть" на нем и не делать более ничего. К нему примыкает седьмой — о "геноциде украинского народа" все теми же "москалями", которые… Совершенно обычный национальный снобизм: мы лучше — а все остальные плохие: "А у вас негров вешают", "А вы нам Чернобыль устроили".

Восьмой миф — о невинных гражданах Советского Союза, брошенных на убой коммунистической системой. Это — осколки западной пропаганды на тему, что коммунизм плох, коллективизм ужасен, а общественного долга не существует.

Так, теперь пошла экзотика. Миф № 9: о захоронении в районе ЧАЭС хасидов, старейшины которых еще в XVIII веке нас предупреждали… Ну, это классический миф о "плохих местах" и "темных силах", в общем, о нарушении принципов "фэншуя" в ландшафтном проектировании.

Десятый миф посвящен Зоне, порожден, естественно, "Пикником на обочине" и "Сталкером". Собственно, это не один миф, а целая связанная группа, проекция некоей специфической атомной трансценденции на Реальность. Об этом надо будет поговорить отдельно.

Одиннадцатый миф — о "страшном атоме", уничтожающем "все живое", демонических атомщиках и кошмарных АЭС. Это уже не миф, это уже бизнес, и бизнес нечистоплотный. Лучший способ борьбы с ними — преследование его адептов и агитаторов по закону. Французы — молодцы. Прицепились к первому попавшемуся предлогу — ну, там, школьники пожгли в Париже автомашины — ввели чрезвычайное положение, а когда местные зеленые, вернее, "сами они не местные…" попробовали вякнуть против строительства EPRa на "атомном острове", им убедительно разъяснили, что граждане, которые в период чрезвычайного положения выступают против решений, связанных с безопасностью страны, могут сесть очень быстро и очень надолго…

Еще есть мифы о "торжестве науки и власти статистики". Я их комментировать отказываюсь…

Реплика (физик, 45 лет):

— Я хотел бы обратить ваше внимание на одну довольно необычную категорию, которую я назвал бы "антимиф". Имеется в виду, что миф обязательно должен быть, но почему-то его нет. Явление-то удивительное… И требующее объяснения.

Ну, например, почему в информационном поле отсутствует, как сколько-нибудь значимая, версия о саботаже на ЧАЭС? Неважно — со стороны украинских националистов, русских националистов, иностранных разведок, масонов, мировой "закулисы". Ведь версия напрашивается. С мотивом все в порядке. Проблема возможностей на уровне мифа не стоит…

Реплика (разработчик компьютерных игр, 28 лет):

— И про "летающие тарелки" — на удивление мало.

Реплика (психолог, 44 года):

— Зато есть торсионные поля, пустячок, а приятно. Вот парочка интервью.

Сергей Васильевич Панченко:

"Три года назад примерно, ко мне пришли выпускники с торсионным эффектом, у них статьи были. Вот торсионные поля… У лесников до сих пор стоит проблема: там почвенный слой верхний, он очень медленно очищается, потому что радиация переносится вниз и там накапливаются дозы. То есть, если мы в поля идем или в населенный пункт, там гораздо быстрее активность спадает, а в лесах спад совпадает с периодом полураспада цезия. Эти самые тридцать лет. Они берут пробу этой земли, ставят на спектрометр, измеряют цезий, потом облучают торсионными полями и в течение тридцати минут фиксируют, что скорость распада увеличилась. Они говорят: "Вот, смотрите, результаты эксперимента. Даете добро, на положительное заключение?" Я говорю: "Мне так любопытно, что я хотел бы лично поучаствовать вот в этих экспериментах, посмотреть как они все-таки вживую ставятся"".

Рудольф Михайлович Бархударов:

"Я вам анекдот, хотите, расскажу? Это быль, но в то же время анекдот. Я лежал в больнице, у меня был остеохондроз очень сильный, я ходить не мог. И когда авария произошла, я все-таки с палкой ушел из больницы. Это были первые дни, там паника, что делать? И наш замдиректора собирает группу физиков и говорит: "Поступило указание "сверху" встретиться, поговорить и оценить предложения каких-то людей, которые берутся быстренько дезактивировать всю загрязненную территорию". Мы спрашиваем, такой был Гордеев, заместитель директора нашего института по физике, он говорит: "Константин Иванович, а как они собираются дезактивировать быстренько?" — "Они, — отвечает, — не экстрасенсы, но что-то подобное. У них есть программа. Есть какой-то прибор, излучение, и в этот прибор они вкладывают нужную информацию. И при помощи этого излучения создается поле какое-то, неизвестно какое. Они эту информацию передают объекту, на который направлено поле. Называется — "эффект слайда". Вот вы на стенку проецируете слайд, да? А они информацию проецируют на объект. И они закладывают… Значит, сколько там цезий, тридцать лет, да, период полураспада? Они заложат два часа. И за два часа, еще умножить на семь, за 14 часов все очистится". Ну, мы и говорим: "Мы же все-таки, в какой-то степени, физики. Нельзя ж так издеваться". — "Ребята, приказ "сверху"!" Утопающий и за соломку хватается. "Раз "сверху", посмотрим и "пошлем"".

Приезжают. Действительно, привезли прибор. Мы спрашиваем: "А у вас опыт есть вообще, что-то вы делали?". — "Да, — говорят, — гликозное стадо в Подмосковье, списанное стадо было, коров. А мы их вылечили. Да, вот так направили, и гликоза не стало". Мы говорим: "А есть там какие-нибудь документы?" Деев — была фамилия их главного. Он говорит: "Вы знаете, в чем дело. Криминальное получилось… Мы его вылечили, стадо, а стадо-то — списанное, и его продали. Поэтому у нас никаких документов нет". Что бы они там ни свершили, никаких следов, конечно, нет. А я не случайно сказал, что у меня остеохондроз был.