– Так, – вынуждена была согласиться я. – Значит, скорее всего, вы правы, и в лаборатории произошла ошибка. Однако для того, чтобы знать наверняка, необходимо провести анализ ДНК. Если все же окажется, что Елена вам изменила и Владик – не ваш сын, то, сами понимаете, на суде это сыграет большую роль. Кроме того, вы и сами сказали, что не стали бы бороться за него, если бы выяснилось...

– Ладно-ладно, – остановил меня Красин, – можете не продолжать! Только вот не надо делать из меня монстра. Я люблю Влада и хочу сам воспитывать его, но мне и в самом деле небезразлично, является ли он моим... моим...

– Биологическим сыном, – подсказала я.

– Точно! Нужно сделать анализ ДНК? Что для этого необходимо?

Обожаю возвращаться домой, когда Олег приходит раньше меня – в последнее время это случается все чаще. Обед (или ужин) готов, и он встречает меня, как заправский домохозяин. Стыдно признаться, но я здорово разбаловалась с тех пор, как переехала к Шилову. Да, я занимаюсь обстановкой, частичным ремонтом и покупкой всего необходимого для дома, но готовка и уборка лежат почти целиком на моем муже. Мама только головой качает, ведь она воспитана в старых традициях и, хотя сама работала всю жизнь и занимала довольно высокую должность, тем не менее полагает, что именно женщина должна выполнять всю домашнюю работу. Однако, должна признаться, нынешнее положение вещей меня вполне устраивает, поэтому я не стану, пожалуй, торопиться принимать все на себя – пусть Олег привыкает жить со мной новой – такой, какой я и сама себя еще не до конца изучила. Кстати, он, судя по всему, не против.

– Голодная? – поинтересовался Шилов после кратких обжиманий в коридоре, во время которых Куся тщетно пыталась всунуть свое огромное тело между нами и получить свою долю ласк.

– Как волк... нет, скорее как крокодил или даже акула – у них ведь нет чувства насыщения, насколько я помню?

– Ну, тогда иди в ванную, и будем ужинать.

Едва я успела встать под горячие струи воды из душа с эффектом тропического дождя (еле нашла сантехника, согласного установить такую диковину!), как услышала звук открывшейся и тут же захлопнувшейся двери. Еще через пару секунд шторка отодвинулась, и Олег скользнул под душ.

– Извращенец! – промурлыкала я, слизывая воду с его плеча.

– Ага, – ухмыльнулся он, – это я – извращенец? А ты тогда кто?

Вместо ответа я повторила манипуляцию с другим плечом.

– Давай-ка я тебя вымою, – сказал Олег, берясь за мочалку.

– Я, по-твоему, грязная? – возмутилась я.

– Естественно! Шляешься целый день по городу, не емши не пимши, собираешь пыль и выхлопные газы. Чем ты хочешь пахнуть сегодня? – прервал он сам себя, выбирая гель для душа.

Я сама не своя до запахов. Некоторые предпочитают косметику вообще без запаха, но я таких людей не понимаю. Так приятно втягивать ноздрями незнакомый, но приятный запах – смеси фруктов, травяного настоя, жасмина или розы. При переезде я прихватила с собой пару дюжин шампуней, гелей и масок для волос. На следующий же день я не обнаружила их в ванной. На мой вопрос Олег ответил просто: «Нечего всякой гадостью травиться!» – и дал мне взамен несколько пластиковых бутылочек натуральной косметики индийской фирмы «Альпана». Поначалу мне показалось, что их содержимое пахнет недостаточно сильно, но потом решила, что Шилов прав: от природной косметики и не может нести, как из чана с варящимся фруктовым мылом на основе метилпарабена!

– М-м-м, – протянула я, размышляя. – Даже не знаю...

– Как насчет гибискуса? Или лучше лотос?

– Пожалуй, гибискус, – выбрала я и, ловко повернувшись, подставила Олегу спину.

Когда он залез со мной под душ в первый раз, я немного растерялась – и это несмотря на то, что мы уже к тому времени давно спали вместе! Славка никогда не проделывал ничего подобного, не говоря уже о Роберте, поэтому мне стало неловко. Я всегда считала личную гигиену делом сугубо интимным, поэтому мытье в душе не воспринималось мною как нечто коллективное (за исключением разве что общественной бани). Олегу удалось в корне изменить мои представления о том, чем можно заниматься в душе. Его руки мягко скользили по моей коже, и я получала чувственное наслаждение просто от того, как он проводит ладонью с мочалкой по моей спине, ниже спины, по ногам и возвращается выше, к груди... Я охнула, а Олег одной рукой развернул меня к себе, и я уткнулась носом в его грудь – такую гладкую, теплую и вкусно пахнущую гибискусом.

На принятие душа мы потратили гораздо больше времени, чем ожидалось, а потом плавно переместились на новый диван в гостиной – просто потому что до спальни слишком далеко бежать. И только лишь минут через сорок мы попали наконец на кухню. Ужин остыл, но нас это нисколько не волновало: мы поглощали его, не обращая внимание на такие мелочи.

– Слушай, – внезапно сказала я с набитым ртом, поймав мысль, которая мучила меня вчера, – ты случайно не знаешь, что может означать слово «homunculus»?

– Homunculus? – наморщил лоб Олег. – Где ты это взяла?

– Да вот все пытаюсь расшифровать дневник твоей покойной пациентки, – пояснила я. – Это слово встречается там несколько раз. Хотела в Интернете глянуть, да вот не успела.

– Погоди-ка! – Лицо Шилова просветлело. – Кaжется, homunculus – это термин из нейрохирургии. Точнее, он называется «Гомункулус Пенфилда».

Да, ведь отец Олега – известный нейрохирург, который работает в Московской ЦКБ! Он хотел, чтобы и Олег пошел по его стопам, но тот почему-то предпочел ортопедию – пути господни неисповедимы.

– И что это за зверь такой, этот гомункулус? – спросила я. – И кто такой Пенфилд?

– Американский нейрохирург, работал, если мне не изменяет память, с самим Рокфеллером, который спонсировал создание института для изучения хирургического лечения эпилепсии – чем, собственно, Пенфилд и занимался практически всю свою жизнь. Кстати, он оказался неплохим писателем, и его роман «Факел» о жизни Гиппократа издавался в России. А гомункулус... Я, понимаешь ли, не специалист в этой области, и отец, конечно, ответил бы тебе полнее. Насколько я помню, Пенфилд использовал информацию, полученную в ходе операций на мозге, для создания функциональных карт коры мозга. Он применял метод электрической стимуляции отдельных участков мозга и, таким образом, установил точное представительство в коре головного мозга различных мышц и органов тела человека. Схематично его изображают в виде «гомункулуса» – человечка, части тела которого пропорциональны зонам мозга, в которых они представлены. Поэтому пальцы рук, губы и язык с большим числом нервных окончаний изображаются крупнее, чем туловище и ноги. Вот, пожалуй, и все, что я помню.